Все сложно.
Они знакомы с детства. Родители, а именно мама Лаванды и мама близнецов Розье, очень дружили, и потому было очевидно, что много лет назад они решили объединить две семьи, соединив брачными узами наследников. Вот только Розье было двое, а Лаванда одна, и мать близнецов не стала сразу принимать решение о том, кто именно из ее сыновей станет Лаванде будущим мужем. А годы то шли, дети взрослели. С самого раннего детства Лаванда приезжала в гости к Розье, либо же Розье гостили у Браунов; то по несколько дней, а то и вовсе неделями. Нрав у мальчишек был невыносимый, они всюду и везде строили козни, издевались над другими, и больше всех доставалось Лаванде, ибо оба мальчика на дух не переносили эту белокурую принцессу. Они обзывали ее, портили ее вещи, новые игрушки, и она иногда платила им той же монетой, жаловалась родителям, подставляла подножки, и обзывалась. А потом пришло письмо из Хогвартса, и противостояние детей перешло на новый уровень, ведь отныне Лаванда стала гриффиндоркой, а Розье оба поступили на Слизерин. Детская вражда переросла во взрослую, оканчивавшуюся периодическими дуэлями, стычками в коридорах, и оскорблениями. Братья считали Браун поверхностной, недалекой куклой; она считала их тупыми, жестокими слизеринцами, которые не способны ни на что дельное, кроме издевательств. Они трое знали, что родители подумывают объединить семьи, и скажу честно, перспектива выйти замуж за одного из ненавистных Розье Лаванду вообще никак не прельщала. Впрочем, Розье думали точно так же. И потому все трое в тайне надеялись, что родители передумают, либо же им удастся их переубедить.
После шестого курса все изменилось. Брауны, как обычно, приехали погостить у Розье, и Лаванда не смогла придумать достойного повода, чтобы отказаться, и остаться дома. Это был август, лето перед седьмым курсом, и в тот месяц Борегар, брат Дэмиана, отдыхал во Франции у друзей, поскольку окончил год гораздо лучше брата. Дэмиан же был наказан провести все каникулы в Англии, и до приезда Браунов две недели бесцельно слонялся по дому, либо же запирался в подвале и пытался выявить новый вид оборотного зелья. Вот только знаний не хватало, как и талантов, и каждый эксперимент оканчивался неудачей.
Приезд Браунов немного развеселил юношу, ведь теперь у него появилась возможность развлечь себя третированием той, которую он так не переносил. Но теперь кое-что изменилось – он смотрел на нее другими глазами, заметив то, что не замечал прежде. Она не изменилась за лето, она всегда была такой, просто Дэмиан не замечал ее красоты, изящества, и стал обращать на это внимание лишь с того момента, как лаванда стала гулять с Уизли. Близнецы использовали это для своих бесконечных издевок, а Дэмиан еще и задался мыслью понять, что же такого нашел Уизли в этой пустоголовой кукле. И понял. Увидел, когда в очередной раз не сводил с нее глаз, понимая, что Лаванда стала для него слишком навязчивой идеей. И то лето лишь помогла расставить все точки.
Почти каждый вечер родители отправлялись на званые ужины и светские приемы, оставляя детей одних в доме. Обстановка, накаленная неудобством и игнором, раздражала как Дэмиана, так и Лаванду, но они упорно продолжали друг друга не замечать, пока в один из таких вечеров Дэмиан не решил нарушить мамин наказ, и вышел из дома. Лаванда не была бы Лавандой, если бы не последовала за ним, сгорая от любопытства. Она пыталась читать ему нотации, а после, заметив, что они свернули в маггловскую часть Лондона, и вовсе принялась упрашивать вернуться в дом, однако юноша был непреклонен. Он привел ее в парк аттракционов, в который до этого ходили они с братом, и тот вечер изменил все. Позабыв о детской вражде, Дэмиан и Лаванда весело проводили время, сначала с неохотой, но спустя какое-то время начав говорить друг с другом более менее нормально; они катались на аттракционах, и стреляли в тире, ловили яблоки ртом, и даже сходили в маггловский кинотеатр. Каждый вечер, тайно сбегая из дома, они отправлялись гулять по Лондону, рассказывая друг другу различные истории, и смеясь над прошлым. Дэмиан припоминал Лаванде ее одержимость Уизли, она шутливо била его по плечу, и они оба смеялись. А ночами, провожая гриффиндорку до двери в ее спальню, Розье раз за разом ловил себя на мысли, что хочет ее поцеловать. Возможно, Лаванда хотела того же, не спеша открывать дверь, и уходить. Так они и стояли, неловко прощаясь, порой и по несколько минут, пока Браун все же не уходила, оставляя Розье одного. И так день за днем, пока однажды Дэмиан все же не решился, и не сделал первый шаг, который и стал началом их новых, тайных, отношений. Их роман протекал бурно; каждый вечер, сбегая из дома, они исследовали очередной уголок Лондона, держась за руки и весело смеясь, а после, практически до утра, целовались возле входа в спальню девушки. До тех пор, пока не вернулся брат. До тех пор, пока матушка не собрала братьев вместе, и не объявила, что приняла решение, с которым согласились и Брауны. До тех пор, пока Дэмиан не узнал, что женихом Лаванды станет его брат, родившийся первым, и более любимый матерью. В тот вечер он старался вести себя как обычно; слушал рассказы брата о Франции, и отвечая, что без него было очень скучно. Брауны уже как несколько дней покинули дом Розье, и Дэмиану не приходилось думать над тем, как тайно пробраться в спальню к девушке.
Она писала ему письма, всю неделю, оставшуюся до школы, но ни на одно он не ответил. Она поймала его взгляд, когда они встретились на перроне, и попыталась незаметно дотронуться до его руки, но он отвернулся, сделав вид, что не замечает ее. Он избегал ее с неделю, пока она все же не настояла на разговоре. Тогда то ему и пришлось соврать, что все, что произошло летом, было лишь ошибкой, игрой, развлечением, и что он Розье, его не интересуют такие, как она. Это был тяжелый для него период, но он понимал, что так будет лучше, ведь не он станет ей мужем. Дэмиан старался вести себя как и прежде – цеплял Лаванду, не давал ей прохода, и с жестоким удовлетворением издевался над очередным парнем, который посмел посмотреть в ее сторону. А после, ближе к зиме, и сам начал встречаться с Джинни Уизли, отношения с которой не продлились долго.
На Рождество Лаванда узнала, что Борегар станет ее будущим мужем. Они стали часто появляться вместе, играть на публику, ибо того требовал этикет, но все так же не переносили друг друга. А Дэмиан бесился, все чаще не давая Лаванде прохода, сам не понимая, зачем ее мучает, зачем мучает себя, но осознавая, что не может все оставить вот так просто; любит, и пытается эту любовь сохранить; возможно даже отбить у брата. |
Это заявка в пару, с неопределенным концом. Отношения Лаванды и Дэмиана уже немного игрались, но самую малость. Если кратко, то раньше они друг друга не переносили, затем полюбили взаимно, и теперь снова прячут любовь за масками. В ходе игры я не знаю, к чему все это приведет. Хочу, чтобы придумали вместе. Может быть Лаванда выйдет замуж за Бо, но будет тайно с Дэмианом. Может даже ребенок у них родится, которого она выдаст за ребенка Бо. Может быть Лаванда не выйдет замуж за Бо, а останется с Дэмианом. Тут все зависит от игры, и от того, в какое русло мы ее повернем. У Борегара есть любимая женщина, с которой ему не суждено быть ввиду ее положения, поэтому не ждите, что второй брат внезапно тоже воспылает к Лаванде чувствами.
ВАЖНО: мне нужен соигрок, который не придет играть только отношения! На нашем форуме полно замечательных игроков, для примера я могу сказать, что обеспечу вам игру не только с Дэмианом, но так же с Борегаром, а еще у нас есть Забини, который узнал тайну Борегара, и вполне вероятно, что он захочет обсудить ее с Лавандой (Заб у нас очень коварный, поверьте, с ним не соскучишься), а так же у нас есть Лиза, женщина Борегара, с которой вы тоже можете найти точки соприкосновения. У нас есть Гермиона и Джинни, а еще Джастин из Серых Рыцарей, с которыми тоже есть игра, и в общем сюжете тоже.
Меня не интересует размер ваших постов, а так же то, от какого лица вы пишете. Я пишу всегда по разному, и с разной скоростью, и всегда с пониманием отношусь к загруженному реалу, если вы предупредили, и, соответственно, от вас жду того же, ибо пинать меня на посты, и напоминать о них, если я не отвечаю вам уже несколько дней – не стоит, так как у меня есть на то причины, о которых я всегда вам сообщу, чтобы вы не теряли. Я прошу не пропадать на долго без предупреждения, и постараться влиться в нашу дружную семью, ибо для меня это важно. Очень важно. Связь со мной через гостевую, далее лс и могу дать аську, скайп, да что угодно, я не против общения вне игры.
Так же для меня важна адекватность игрока – не приравнивайте меня к моему персонажу, ибо я не он, и избавьте меня заранее от ревности в отношении других соигроков. Да, с таким сталкивались, а потому предупреждаю сразу, хотя верю, что в мире существует больше адекватных людей, чем нет. И я верю, что вы именно такой человек. Нет, я не кусаюсь, я очень миролюбивое и дружелюбное существо, просто хочу играть в свое удовольствие, и удовольствие своих соигроков, а потому выношу столько требований, которые могут показаться ненормальными.
От лица Дэмиана я хочу играть абсолютно все, включая высокий рейтинг, а потому прошу, чтобы вы нормально относились к отыгрышам постельных сцен и жестокости, но и в то же время не шли сюда ради игры в постель. Мой персонаж не будет спать с Лавандой в каждом эпизоде, я вообще не уверен, что это случится в ближайшее время, хотя все может быть. |
Мой пост I'm devoted to destruction
A full dosage of detrimental dysfunction
I'm dying slow but the devil tryna rush me
See I'm a fool for pain, I'm a dummy ©
Каковы были его побуждения, когда Дэмиан отправился вслед за Лавандой? Злость и ревность зрела в его душе; неудовлетворенное чувство, обида и ярость; зависть; пустота; вихрем чувства проносились от макушки до пят, вынуждая сверлить девушку взглядом, и даже не знать, зачем, собственно, пришел. Защитить от чудовищ? Или самому обернуться чудовищем, и погубить? Пожалуй, и то, и другое; отчасти, косвенно.
Он не мог сказать с точностью, чего именно хотел больше – вернуться в Хогвартс, волоча гриффиндорку за шиворот, либо же остаться с ней здесь, опасаясь, что из глубин Запретного леса могут нахлынуть гости. Спасать ее, являясь эдаким героем, ему абсолютно не хотелось; в мозгу на миг мелькнула мысль о том, что если бы вдруг Браун издохла, то жизнь Дэмиана стала бы проще. Любить и ненавидеть; оплакать смерть, но жить дальше; желать быть с ней, и в то же время мечтать задушить ее голыми руками; ураган эмоций поднимался изнутри, слизеринец усмехается, слегка изгибая брови, когда гриффиндорка нелепо приземляется на зад, и делает шаг вперед.
- Опечаленная неизбежностью нашей свадьбы, ты решила скормить себя волкам? – Подходит еще ближе, протягивая ей руку, и даже не потрудившись зажечь свет от своей палочки. Шальная мысль появляется в его голове, и не отпускает.
А что, если в темноте она не поймет, кто именно перед ней? А что, если выдать себя за брата, и попытаться наладить контакт от его лица? В конце концов, Дэмиану уже совершенно наплевать, ведь конец года близится; он подкрадывается, как замаскированный разведчик, неминуемо возвещает о гибели, и бьет в самое сердце. Розье не был готов ни тогда, ни сейчас; как не будет готов и потом. Он просто старался всеми различными способами урвать момент, попытаться выиграть время, и возможно в дальнейшем ему проще будет смириться.
- Я следил за тобой. Это правда. – Засовывает руки в карманы, и внимательно смотрит на гриффиндорку, лихорадочно соображая, как бы повел себя Бо дальше, чтобы сделал, и сделал ли вообще?
Ненависть к брату кипела в душе слизеринца, но он старался сдерживать свои эмоции, бушующие внутри тела, подобно торнадо, и лишь внешне оставаться спокойно, улыбаясь в полумраке, и не сводя с гриффиндорки взгляд. Мог ли Борегар решиться наладить отношения с будущей женой? Это вполне логично, ведь до выпуска остались считанные дни, а там и до помолвки не долго. Вполне возможно, что брат захотел бы найти общий язык с Браун, дабы не испортить дальнейшую жизнь себе, ведь ему, как считал Дэмиан, было все равно, с кем жить, и на ком жениться. Один лишь Дэмиан метался, разрывался, и молчал.
- Еще я искал брата, ведь в последнее время он часто крутится возле тебя… - Следил за ее реакцией, и продолжал соображать, что бы еще такого сказать, сделать, чтобы она не поняла, не осознала, что перед ней самозванец. Рука по привычке дергается в сторону волос, но юноша вовремя понимает, что этот жест его выдаст, и лишь делает вид, что почесывает шею, оглядываясь по сторонам.
- Я подумал, что мы могли бы поискать твою палочку, и заодно обсудить перспективы будущего. – О том, что палочку можно было приманить заклинанием, Дэмиан не подумал, и это было его ошибкой, ведь Борегар, не умевший жить без волшебства, непременно сделал бы это, использовав простое заклинание, и отдавая Лаванде ее палочку. Борегар бы сделал, но не Дэмиан, который буквально терял дар речи, и туго соображал в присутствии Браун, покрываясь лишь пятнами злости, ревности, смущения, и тонким чувством вожделения, которое испытывал каждый раз, оказавшись возле нее, и которое усиленно пытался скрыть сейчас. – Я думаю, нам пора найти общий… кхм… язык, прежде чем наши семьи объединятся. – Юноша ухмыляется, все таки не сдержавшись, и взлохмачивая свои волосы, - жест, который он, подобно позеру, каждый раз делал в присутствии Лаванды, - а после, сообразив что все таки совершил, прячет руки в карманы, отступает в сторону и наклоняется к ближайшему кусту, доставая свою палочку и шепча: «Люмос».
- Ты как считаешь? – Он старается придать своему голосу непринужденность, спокойствие, но фраза выходит ломанной, с хрипотцой, и Розье тут же начинает тихо покашливать, делая вид, что это не волнение, а всего лишь простуда.
|
х0 
х0 
х0 
х0
